В семейских селах вплоть до революции все общественные дела вершились «миром». На сходках, где фактически хозяйничали богатеи, выбирали старосту, распределяли сенокосные угодья, раскладывали налоги и повинности, выделяли рекрутов, наказывали воров и пьяниц и решали другие вопросы, касающиеся общественной жизни. По уставу, старосты обязаны были смотреть за поведением крестьян, чтобы они через пьянство и мотовство не разоряли хозяйство и не обрекали семью на нищету, не держали у себя беглых каторжников, строили дома по плану и соблюдали в них чистоту. Власть их была весьма велика. По собственному усмотрению они могли посадить крестьян на несколько дней под арест, заковать в цепь и колодки.
        В крестьянском быту были распространены так называемые помочи. При строительстве домов и подсобных помещений, при уборке урожая группа родственников или близких людей собиралась у хозяи­на и помогала ему. Помочи устраивали также солдаткам, вдовам и престарелым лицам. Но в основном каждая семья вела свое хозяйство самостоятельно.
        У семейских в дореволюционное время были семьи малые и большие. Малые состояли из трех-пяти человек, а в больших проживали совместно с родителями два-три женатых брата со своими женами и детьми. Такие семьи были многолюдны (до 30 и более человек), состояли из трех-четырех поколений.
        К разделу хозяйства прибегали неохотно. Сохранение неразделенных семей было вызвано хозяйственными потребностями: легче было вести хозяйство, корчевать леса, осваивать новые земли, убирать уро­жай, так как тогдашняя техника требовала больших затрат труда и множества рабочих рук. Только теснота и отбывание рекрутчины служили поводом для выдела. Тогда каждому сыну неподалёку от отцовского дома строилась изба, выделялась необходимая утварь и хозяйственные принадлежности; только младший сын оставался с родителями. При разделе отцу доставалась определенная доля скота и инвентаря, примерно равная доле сыновей.
        Обязанности мужчин и женщин в семье были строго определены. Мужчины сеяли, пахали, ухаживали за лошадьми, за скотом, заготавливали дрова, строительный материал и т. п. Женщины выполняли всю работу по «домашности»: наводили чистоту, стирали, пекли хлеб, готовили еду, воспитывали детей.
        О занятиях хозяйки в летний день Ровинский писал: «Старухе лет за 50, но она смотрела чрезвычайно свежо. У них живых детей 9 человек, да несколько умерло. Старуха работала не покладая рук. Все отправятся в поле, а она накормит кур, свиней и пойдет поливать огород, если же поливы нет, то садится за стан и ткет сукно. В продолжение месяца она на моих глазах выткала сукно и сшила из него 3 куртика (коротенький кафтанчик). За огородами тоже много работы, то трава забила, нужно выполоть, то нужно обкучить картофель, то обобрать червя на капусте, то полива подоспела. Поливают, запуская воду между гряд, в воде по колено. Хозяйка жалуется на боль в ногах, и этим страдают там почти все».
        В больших неразделённых семьях обычно устанавливалось понедельное дежурство невесток. В течение недели одна из них с помощью свекрови должна управляться по дому: наносить воды (мужчины у семейских подноску воды из колодцев в дом считали ниже своего достоинства, и тот, кто помогал жене в этом деле, подвергался насмешкам), приготовить пищу, испечь хлеб, накормить всю семью. Такая неделя была самой тяжёлой для молодой снохи.
        Грамоте женщин не обучали, считая, что незачем им учиться. Обычно говорили: «Мужику не рожать, бабе дьяком не бывать», а женское дело - стряпня да ребятёнки. Но П. Ровинский замечает, что «у семейских замужняя женщина нередко пользуется большим влиянием в семье: муж ничего не предпринимает, не посоветовавшись с нею, иногда даже в делах общественных; у жены хранятся деньги, она часто ведет расчеты, включая и уплату повинностей».
        Случалось, что женщины одни вели свое хозяйство и неплохо справлялись. Но, как правило, доля одинокой крестьянки была нелёгкой.
        Порядок в семье зависел от главы семьи. Были грозные старики, которые управляли всем хозяйством, их слово было законом, им никто не смел перечить. Одно появление их приводило в трепет всех домочадцев, особенно страдали от них невестки. Были и более терпимые хозяева, но и их воля довлела над всеми домашними. Сыновья, дочери и тем более невестки не имели права без разрешения родителей истратить деньги по своему усмотрению. Покупка вещей и одежды всегда делалась с согласия матери. Лишь изредка обычай допускал отступление от этого правила. Так, например, было принято два раза в год мыть стены дома, для чего богатые нанимали девушек из бедных семей, вознаграждая их куском ткани, чем-либо из готовой одежды, а иногда деньгами, которые они могли расходовать по своему усмотрению на обновки (сарафан, запон, юбку и т. п.). Особенно горь­кой была в семьях семейских участь вдовы. Ни радости, ни просвета она не видела, вся жизнь ее протекала в тяжёлом труде.
        К советам старших у семейских всегда прислушивались, их почитали за житейский опыт, за труд, за разумность решений. Но положительное значение восприятия опыта старшего поколения в жизни часто омрачалось тем, что старшие, пользуясь положением главы семьи, злоупотребляли своей властью, доходили до самодурства, были круты на расправу. От этого страдали прежде всего их ближние.