Традиционной формой жилища у эвенков были чумы. Образцы этих жилищ можно увидеть в Этнографическом музее г. Улан-Удэ. Говоря о конструкции чума, следует отметить, что конус чума опирался на 2 основные жерди остова, к которым прилагалось еще 2-4 несущих жерди (от 21 до 35 штук, в зависимости от площади чума). Срединная жердь устанавливалась внутри чума. Конический остов закрывался покрышками или из ровдуги (выделанная кожа оленя, изюбря или лося), или из бересты (тиски), или из коры (угдан) в зависимости от сезона. Чтобы ветер не сорвал покрышки, их придавливали снаружи жердями, При перекочевках остов и корье оставляли на месте, перевозили только покрытие из ровдуги и бересты. Сложенный тюк клали на вьюк, свернутые в трубки тиски подсовывали под вьюк.
        В Этнографическом музее эвенкийское стойбище расположилось на небольшой возвышенности в сухом сосновом бору, окруженном глухим смешанным лесом, где летом журчит ручеек. Именно такие места выбирали эвенки для стойбищ. Они кочевали группами родственных семей по собственным охотничьим угодьям и оленьим пастбищам, которые по обычному праву переходили из поколения в поколение. Стойбища зимой, как уже говорилось, состояли из одного-двух чумов. По окончании зимнего промысла несколько эвенкийских хозяйств обычно соединялись для совместной перекочевки в удобные для отела оленей места. На стоянках собиралось до десяти семей, чумы располагали по кругу, в середине их курились дымокуры. Для стельных важенок огораживали специальные участки - берегли новорожденных телят от затаптывания в большом табуне. Совместный выпас оленей продолжался все лето, пока не наступал сезон осенне-зимней охоты, когда эвенки снова расходились по тайге.
        Представленный экспозиционный материал подтверждает то, что в конце XIX - начале XX в. чумы различались в зависимости от социального положения эвенка. "Богатый тунгус, - писал Л. Львов, - имеет юрту из выделанных шкур оленя, изюбра или сохатого. Разрезается шкура пополам, сшивается оленьими жилами в виде развернутого конуса. Ставят жерди пирамидально, связывают вверху и обтягивают половинками, оставляя отверстие для дыма и воздуха. Малооленные эвенки за неимением большого количества шкур и кож покрывали чумы специально снятыми и подготовленными полотнищами лиственной коры (гомоло утэн). Этот чум обсыпали землей, обкладывали дерном. В летнее время ставили берестяные чумы. Хорошо вываренная и специально подготовленная береста дает прохладу в знойный день. Стойбище дополняет чум шамана, крытый корой. Эвенкийские жилища достаточно хорошо защищали людей от холода, снега, дождя, жары и ветра. Адам Бранд, посетивший край в конце XVII в., писал:

        В музее представлен ряд замечательных эвенкийских предметов, получивших широкое распространение у охотников Сибири. Естественно, это промысловое снаряжение охотников тайги. Основными охотничьими орудиями были сложный и простой луки, самострелы, кулемы, черканы и плашки. В конце XVIII в. у эвенков появляются ружья, ставшие впоследствии одним из главных орудий промысла. Кроме лука или ружья, при охотнике всегда была пальма - большой нож на длинной рукоятке, заменявший топор при переходах по густой тайге, и копье при охоте на медведя. Необходимым предметом охотника был охотничий пояс, к которому подвешиваются в определенном порядке всевозможные промысловые принадлежности: пороховница, мерка для пороха, мешочек с дробью, сумочка для огнива, кремня и трута, мерная чашечка с горючей серой. Берестяной трубой (оревун) подманивали крупного копытного зверя (охота "на рев"), а для подманивания косуль и кабарги использовали маленькую берестяную пищалку (пичавун).
        Оригинальное изобретение эвенков - лыжи с подклеенным снизу камусом (суксилла). Это еловые или осиновые лыжи, место для ступней у них подклеено берестой и снабжено ремнями для ног. На подклейку каждой лыжи уходило по четыре камуса (шкура с ног животного), "подволоку" искусно сшивали жилой, направляя плотно лежащий ворс в одну сторону. Лыжную палку делали из березы с металлическим крючком, на верхнем конце палки прикреплялся сачок, густо переплетенный ремнями и петлей. На таких лыжах удобно передвигаться по глубокому и рыхлому снегу, спускаться с горы и подниматься на нее - все это было весьма существенно при таежной охоте.
        Широко известно эвенкийское приспособление для заплечной переноски грузов - поняга. Это небольшая дощечка на двух лямках с тесемками из кожи. Различные предметы необходимые охотнику в многодневных странствиях привязывают (каждый по отдельности) к дощечке и носят за спиной. На соболиных промыслах для перевозки грузов пользовались березовыми нартами-волокушами облегченного типа с двумя-тремя парами прямых копыльев. Такие нарты тащит сам охотник, передвигающийся на лыжах. Умением делать легкие и прочные нарты особенно славились забайкальские эвенки. Для перекочевок и перевозок грузов по рекам предназначалась управляемая шестом или двухлопастным веслом выдолбленная из цельного тополя лодка.
        На изготовление бытовых предметов, утвари. одежды, ковриков шли шкуры, кожи, меха, жилы и волос (подшейный волос) диких животных, а также домашнего северного оленя. Их обрабатывали с помощью различных кожемялок и скребков, изготовленных в своем же хозяйстве. Как уже отмечалось выше, находили применение также шкуры, перья п пух птиц. Позднее были в употреблении фабричные сукна и бисер, и рыбья кожа также находила применение в хозяйстве эвенков.
        Меховые изделия, будь то одежда, вьючные сумы, игольницы, коврики-кумаланы, изготовленные умелыми руками эвенкийских женщин, поразительно красивы. Традиционное стремление к красоте - результат постоянного общения с природой и выражение мироощущения данного народа.
        В эвенкийском комплексе музея внимание посетителей привлекают шаманский чум, представляющий собой сложную систему сооружений. Научной основой создания этого музейного объекта послужили уникальные материалы ученого А.Ф. Анисимова. опубликованные в его работе "Религия эвенков".
        Шаманский чум довольно большого размера окружен двумя галереями с символическими изображениями зверей, птиц, рыб и других мифических персонажей. Чум ориентирован на восток. Посредине чума находится очаг, к которому через дымовое отверстие спускается молодая тонкая лиственница. символизирующая мировое древо (туру). На противоположном от входа месте помещается плот из деревянных изображений духов-гайменей. На нем отправляется шаман в мифическое плавание по шаманской реке в нижний мир (хэргу). Бубен служит ему в этом случае лодкой, шаманская колотушка - веслом. Если действие мыслилось как происходящее на суше, то под шамана подстилали коврик из дикого оленя, сохатого или медведя. Справа и слева от шамана ставили небольшое копье, рогатину. трезубый расщеп из молодой лиственницы, изображения рыб (щуки и ленка). Одни из этих духов шаману оружием в борьбе с чужеродными, враждебными духами, вторые (ленок и щука) составляли его охрану. Земля, занимаемая чумом, осмысливалась как средний мир; в некоторых случаях она рассматривалась как шаманский остров посредине мифической родовой шаманской реки.
        Снаружи от входа в чум, сооружалась длинная галерея (дэрпэ) из молодых живых лиственниц и различных изображений шаманских духов. С противоположной стороны сооружалась другая галерея (онанг). Если первая галерея символизировала вершину реки, верхний мир, а чум - средний мир, то западная галерея олицетворяла нижний мир, реку мертвых и, соответственно этому, ее устраивали из мертвого леса - валежника. Перед входом в чум шамана лежат два огромных изображения духов шук (гуткэн), они охраняют вход из среднего мира в верхний. Между ними стоят два антроморфных изображения духов (хомокэн), они соединены крест-накрест двумя брусками - это вход в средний мир.
        С наступлением темноты шаман уходил в шаманский чум, разводил небольшой костер и, подражая крику гагары, начинал созывать сородичей. Все желающие присутствовать на шаманском действе (камлании) пробирались в чум, пролезая через восточную галерею и опущенные бруски входа в средний мир. Когда все были на месте, бруски снова соединялись - вход в средний мир был закрыт. Постройка шаманского чума, а также изготовление изображений шаманских духов осуществлялись всем мужским населением стойбища сообща по заказу шамана.